Стихи о войне и не только

	Лирическая" (на мотив "Сормовской") В краю незнакомом далеко от дома, Цепляясь за горы, плывут облака, И точит веками гранитные камни Здесь мутными водами Кокча-река. В предгорьях Памира, где банды Басира И город с названьем простым - Файзабад, Здесь горы как стены стоят неизменно, И дни коротает отважный "Каскад". Здесь с койками рядом стоят автоматы И смотрят на горы стволы БТР, Ты редко мне пишешь, твой голос все тише, А письма так долго идут в СССР. Здесь радио нету и редки газеты, И транспорт единственный здесь - вертолет, А ночью ракеты и трассеры где-то Терзают на части чужой небосвод. Здесь рвутся гранаты, летают снаряды, В открытую ходит коварный душман, Здесь сам губернатор - почти провокатор, И тянет с дуканов гашишный дурман. Мы вспомним, ребята, как пели когда-то Под лампочки тусклой скупой огонек, Как жили на вилле, как в горы ходили, Где нас прикрывал миномет "Василек". И кто нам подскажет, когда нам прикажут Опять собираться в чужую страну, И парни с "Каскада" возьмут автоматы И, мир защищая, уйдут на войну.
	* * * * * "Всего лишь час..." Всего лишь час до вылета нам дан, Всего лишь час последней передышки. Сказали нам: "Летим в Афганистан", В Кабул летят вчерашние мальчишки. Сегодня мы не пишем ни строки. И, куполам свою судьбу доверив, Опустимся в афганские пески И сапогами скалы будем мерять. В горах у нас один закон, один завет: Коли-руби душманского бродягу. И, если не поймаешь в грудь свинец, Медаль на грудь получишь "За овагу". Всего лишь час до вылета нам дан, Всего лишь час последней передышки, Сказали нам: "Летим в Афганистан", В Кабул летят вчерашние мальчишки.
	* * * * * "Падает звезда..." Падает звезда в ночи куда-то, Прочертив по небу полосу, Травы летним дождиком примяты, Пьют каштаны влажную росу. Отдыхают парни и девчонки, Нежный шепот слушая волны, Пели так же мы легко и звонко, Да ушли дорогами войны. Изучают где-то в школах дети Континенты света, климат стран, И не знают, что на белом свете Есть страна пустынь Афганистан. И воюют там ребята наши, Позабыв про нежности и дом, Про любовь и модный цвет рубашек, Жизнь свою оставив на потом. Где-то дни проходят безмятежно, Ни тревог, ни взрывов, ни огня, Только здесь который год, как прежде, День идет в боях на смену дня. Пусть не знают горя и печали, Кто остался на земле родной, И вернутся те, кого встречали Пулями душманы в снег и в зной.
	* * * * * "В уезде Шинкарак..." Как у нас в уезде Шинкарак Среди женщин шум и кавардак - Из Кабула к нам пришел отряд Под названьем кодовым "Каскад". "Каскадеров" я пошла смотреть, И стояла, скрывшись за мечеть, Вдруг, гляжу, идет ко мне один Синеглазый молодой блондин. Как взглянула я на шурави, Так в душе запели соловьи, Позабыла стыд и шариат, Говорю: "Пойдем со мной, солдат. Хоть ты необрезанный кафир, Только для тебя устрою пир, Спать тебя с собою положу И сниму не только паранджу." Но смеется глупый шурави: "Ты меня, красотка, не зови, Наш начальник - грозный изувер, Заставляет спать нас в БТР." "Глупый, неразумный шурави, Ты минуты радости лови - Знаю я, в горах сидит душман, Против русских точит ятаган." Шурави смеется: "Не пугай, Всех душманов мы отправим в рай, На земле афганской будет мир, Вот тогда с тобой устроим пир." Пролетели дни как листопад, И ушел в Кабул отряд "Каскад", А я жду, сгораю от любви, Где ты, синеглазый шурави?
	* * * * * "Бортстрелок" (Юрий Кирсанов) Ох, и сегодня выдался ж денек! Я летаю бортстрелком на вертолете, Я весь продрог, до ниточки промок - Холодный пот шипит на пулемете. Вот левый крен - к прицелу я приник, И ветра свист стрелять отбил охоту, Перевернулось все и в тот же миг Со злостью жму гашетку пулемета. А под крылом все та же ФАБ-500, Уж если сбросим - тошно станет гадам! А потому ползут в свою нору, Но, все равно, не спрячутся душманы. Вот час настал на базу нам лететь, Холодный пот шипит на пулемете, Подумать только - разве ж я мечтал, Что буду воевать на вертолете!
	* * * * * "Нас в братской могиле всего 25..." Мы ведь тоже сегодня, пожалуй, не прочь Твердить о банальностях века, Но слева болит неотступно всю ночь, Всю ночь не смыкаются веки. Нас в братской могиле всего двадцать пять, Совсем пацанов еще с виду, Нас редко приходят сюда навещать, Да мы ничего - не в обиде. И мы не святые, твердили и нам - Мельчает, мол, пыл поколенья, Но вам тяжелее, труднее ведь вам, Кошмарные сны подлиннее. Пусть годы бесследно теряют концы, Меж нами вонзаются клином, Но были и с нами свои подлецы, Но были и выстрелы в спину. Пока мы на фронте кормили червей, В Ташкенте, а, может, и дальше Любви добивался у дамы червей С простреленным пальчиком мальчик. До первой атаки мы были на "ты", До первой взорвавшейся мины, И только потом запылали мосты И вспыхнули кровью калины. У вас, говорят, миниюбки сейчас И стомегатонные бомбы, У ваших мальчишек морщины у глаз, Уходит земля в катакомбы. И ваши ребята летят под обрыв Без крика, без страха, без боли, И, небо собой пополам расчертив, Сгорают полночной звездою. У ваших ребят от весны до весны Все крепче сжимаются зубы, Ведь, если внезапно на тропы войны Их вызовут медные трубы, Не минишинели придется надеть, Не минивинтовки за плечи, И будет совсем настоящая смерть И пыльных дорог бесконечность. И будет по коже щемящий мороз И горе огромною глыбой, И матери будут с бусинками слез И русское наше "спасибо"! За тоже спасибо вот тут бы и нам Подняться из братской могилы. Нелегкая участь досталася вам, Достанет ли собственной силы... Мы ведь тоже сегодня, пожалуй, не прочь Твердить о банальностях века, Но слева болит неотступно всю ночь, Всю ночь не смыкаются веки... Недавно нам написали, что эта песня была написана ребятами-поисковиками еще в 60-х годах и была задумана, как обращение погибших в Великую Отечественную к ребятам, живущим сейчас. Она не потеряла своего смысла, мы слышали ее в Афганистане, и не хотим убирать из этой рубрики.
	* * * * "От зимы до зимы..." От зимы до зимы здесь жара да туман, Грозно катят ЗИЛы, надрывая кардан, Автоматы в руках, передернут затвор, Не остаться в горах - хоть молись на мотор. Припев: Афганистан, Афганистан, Отсюда редко письма приходят домой. Афганистан, Афганистан, Не одна мать-старушка зальется горючей слезой. А шофер держит руль, только сердце стучит, Впереди перевал, а на нем басмачи, Не отстать от своих, пока день и светло, Только пуля летит в лобовое стекло. Припев. А в родимом краю уж сады расцвели, Там тепло и светло от родимой земли, Ждите, женщины, нас, Мама, вытри глаза, Мы ведь живы еще, мы вернемся назад. Припев.
	* * * * "Сегодня ровно год..." Сегодня ровно год, как я попал сюда - В провинцию Кунар, в Асадабад, И этот день я не забуду никогда, И не забудет названый мой брат. Ты помнишь, брат, как в марте вышел нам приказ - Вам надо ехать, мол, в Асадабад, Но будьте осторожней, там сейчас как раз Басмач Мулла Хусейн собрал отряд. В отряде, то есть, в банде этой пушка есть, Два пулемета и один мулла, Ну а душманов столько, что совсем не счесть, Какая нечисть там их развела. Ты помнишь, брат, в апреле было трудно нам, Нас басмачи пытались разгромить, В тех перестрелках мы делили пополам На жизнь надежды тоненькую нить. И каждый раз из окон прямо с пулемета Отстреливались мы от басмачей, Они всегда в таких лихих налетах Теряют своих лучших сволочей. Но вот Мулле Хусейну надоело воевать, Решил он в Пакистан перемахнуть, На это нам, конечно, с братом наплевать - И мы не прочь немного отдохнуть.
	* * * * "Я - воин-интернационалист" Я - воин. Интернационалист. Но не в названьи дело, не в названьи - Пусть назывался б даже я "расист", От этого не легче вам, душмане. Мне надоело нервничать, ведь нервы не сучок, Я нажимаю ласково на спусковой крючок, И хладнокровно трассеры по воздуху летят, И мы хотим того же, чего они хотят. Душманин изогнулся и дыбом встала шерсть, Вот их осталось пятеро, а раньше было шесть, Потом четвертый, пятый, третий и второй упал, А в первого мой Сашка-друг случайно так попал. И падают душмане на землю, а потом Мы складываем рядышком их ровненьким рядком, Работаем на славу и Сашка-друг и я, Нас где-то за кордоном зовут "Вьетнам Кремля". К нам просто проявляют огромный интерес Папаша их Бжезинский и дядя Сайрус Венс, Ведь им война такая совсем не по нутру, И бесятся от этого агенты ЦРУ. Но все же лезут сволочи сюда, в Афганистан, Их просто плодоносит соседний Пакистан, Винтовка М-16, китайский автомат, Но нам ведь не сломаться, скажи, не правда ль, брат? Душманин, эта сволочь, в окно, бывало, влез - Но здесь уж нам поможет родимый АКС, Ведь он с плеча не слазит, сроднился он с плечом, Тот от меча погибнет, кто к нам придет с мечом. А где-то дома "шурави дохтар", Цветет сирень, в поход идут туристы, А мы рассматриваем в триплекс Чарикар, И очень тихо слушаем транзистор. Вот прозвучал воинственный набат, Мы в три минуты покидаем роту, И нам опять лететь в Джелалабад, Все так как надо - будто на работу...
	* * * * "За плечами рюкзак..." За плечами рюкзак, в нем боеприпасы, Кружка, ложка и нож, пистолет в запасе, А службу тащим мы, друзья, в Афганистане, И поэтому мы живодерами стали. Ты, солдат, не грусти, всем домой охота, Только это пока - мечты идиота. Здесь бабы ходят в паранже, мужики в галошах, И баранов полно, и душманов тоже. От начальства приказ - прочесать деревню, Что к чему и зачем поняли мгновенно, А впереди душман бежит, в руках ружьишко, Стрельнул я по нему - и душману крышка. С неба солнце печет, в горле пересохло, А в ушах стоит звон - от стрельбы оглохли, И легче пулю в лоб вогнать из пистолета, Чем носиться вот так по деревне этой. Скро дембель придет, дембелями станем, Кончим службу свою в Афганистане, Мы будем водку пить и баб ласкать в Союзе, И армейскую жизнь завяжем в узел.
	БТР (Михаил Михайлов) Карбюратору, как легким, Не хватает кислороду, Нет ни моих, ни лошадиных сил. Руль, обмотанный бинтами, Рвет ладони - взял же моду, Что взбесился? Я ж тебя просил. С пылью пот со лба спадает, Ест глаза и разъедает, Камни шины разгрызают вдрызг, Только не стони так тонко, Ты же БэТэР, не девчонка, Так держись, нельзя нам нынче вниз. Припев: Как дойдем, от пыли всю седую Я тебя, родимая броня, Крепко обниму и расцелую Точно морду мокрую коня. Впереди, задохнувшись, заглохла Чья-то броня и и теперь там плохо, Ну, молодчага, носом ее попер. Только держаться, надо держаться, На перевале дам отдышаться, Ты же все можешь, бог, а не транспортер. На верхотуре в тысячи метров Все я забуду, и солнце и ветры, Буду как матерь возле твоих я ран. К черту сухпаи и воду и реку, Ты не машина, как человек ты, Выдержи рейс последний на Чокчаран. Припев. Может за этим вот поворотом Крепко откашлялась пулеметом Эта вот молчаливая гора, Бронежилета чуть не хватило, Прямо под горло пуля прошила, Кольку прошила с нашего двора. Как он рисково прыгал на мото, В джинсах на танцы, что ни суббота. Слабо он, БэТэР, тебе, без забот, знаком. Жили мы с Колькой ближе, чем братья, И умирал он в твоих объятьях, Фото ты носишь над смотровым щитком. Припев.
	* * * * Там, за горизонтом... Там, за горизонтом солнце светит, Там лишь полседьмого на часах, Здесь сдувает с ног афганский ветер, Здесь ночная пыль скрипит в зубах. Там вокруг костра поют куплеты, Там встречают с песнями рассвет, Здесь одну без фильтра сигарету Курят на троих, ведь больше нет. Там бутылки с пивом открывают, Полные бокалы пьют до дна, Здесь воды во фляге не хватает, А на шестерых она одна. Там в кинотеатрах детективы, В моде про убийства и стрельбу, Здесь шальная пуля без мотива Может порешить твою судьбу. Там, за горизонтом, за закатом Спят твои друзья спокойным сном, Здесь среди камней уснут солдаты И приснится им далекий дом. Там, за горизонтом солнце светит, Там лишь полседьмого на часах, Здесь сдувает с ног афганский ветер, Здесь ночная пыль скрипит в зубах.
	* * * * "Внизу пехота залегла..." Внизу пехота залегла, Ребят прижали снайпера - Прицельно бьют. И мы который час в обход Ползем под самый небосвод, Нас там не ждут. Хоть руки просятся стрелять, Но права нет нам раскрывать Себя пока. И молча держит путь в обход По скалам наш десантный взвод, Под облака. И вот тот долгожданный миг, "Вперед!" раздался громкий крик, "Коли! Стреляй!" И мы пошли, примкнув штыки, Душманам это не с руки, Эх, наших знай! Не ждали, гады, со спины, Такие вам не снились сны, И мы пришли. Врага сминая под собой, Мы в праведный вступаем бой, Стреляй, коли, Врага коли!
	* * * * "Шестерка" Он младше был, весеннего призыва, И, что грешить, гоняли мы его, Он за троих обслуживал машину, Не доедал, не спал за одного. Его мы принимали за "шестерку", Где ж сила в нем, лишь кожа да мослы, Он в переделках становился ловким, Но не дожил до следующей весны. Был рейд, туман стекал по перевалу, Скрывая белой мглой бетон. И было нас в колонне слишком мало, Всего один уставший батальон. А мы зажаты где-то в серпантине, Завалы, мины оборвали путь, Стоим в колонне, будто на витрине, Ну, грех по сумасшедшим не пальнуть: Броня плыла в кумулятивной плавке И не спасал уже бронежилет, А кто-то меткий все вносил поправки, Растягивая наш кровавый след. Я не видал развязки этой бойни, В момент отяжелев на девять грамм. Вдруг уловил: "Держись, ты не покойник," И как в бреду я верил чудесам. Кто нас спасал - десант или пехота, Мне ж выбраться помог тот паренек, Он на мгновенье стал во плоти ДОТом, Накрыв меня и расстреляв рожок. :Покрылись швы голубоватой коркой, Дышу и надышаться не могу, Лишь навсегда останусь я "шестеркой", У совести и памяти в долгу.
	* * * * "Дорожная" Через перевалы и долины, Сквозь огонь снарядов и гранат Мы вели машины, объезжая мины, От Кундуза и на Файзабад. Припев: Эх, путь-дороги Афганистана, Не страшны нам засады душманов, А помирать нам рановато, Есть у нас еще дома дела. Путь до Файзабада, между прочим, Был, друзья, не легок и не скор, Шли три дня три ночи, трудно было очень, Но водитель не глушил мотор. Припев. Может быть в Союзе неким людям Эта песня будет невдомек, Мы ж не позабудем, если живы будем, Тех афганских выжженных дорог. Припев.